TRICKY: «Я хотел быть отдельным музыкантом, а не частью Massive Attack»

Эпилепсия.
Самоубийство.
До кото­ро­го — бере­мен­ность, рас­ста­ва­ние с отцом буду­ще­го ребён­ка и рож­де­ние сына.

Теперь по поряд­ку.
Отец буду­ще­го музы­кан­та поки­нул семью, когда мать — Максин Куи — была бере­мен­на.
Страдавшая при­сту­па­ми «паду­чей болез­ни», она покон­чи­ла собой  когда буду­ще­му арти­сту испол­ни­лось все­го 4 года.
Своего отца он нашёл толь­ко в 12-летнем воз­расте — по теле­фон­но­му спра­воч­ни­ку.
Несмотря на семей­ные дра­мы и кри­ми­наль­ное про­шлое в Бристоле, он стал миро­вой трип-хоп-иконой — Tricky.

Инфосправка:
Настоящее имя – Эриан Тоус.
Родился в Бристоле, 27 янва­ря 1968.
В 1988 – высту­пил одним из осно­ва­те­лей (в даль­ней­шем – куль­то­вой) груп­пы Massive Attack, с кото­рой запи­сал два пер­вых аль­бо­ма.

Затем сфо­ку­си­ро­вал­ся на соль­ной карье­ре (о при­чи­нах ухо­да из соста­ва «мас­си­вов» – далее).
В фев­ра­ле 1995 выпу­стил дебют­ный соль­ный лонг­плей Maxinquaye.
Название пла­стин­ка полу­чи­ла по име­ни мате­ри Tricky — Maxin Quaye.

Страшное сов­па­де­ние про­изо­шло в 2019: в мае един­ствен­ная дочь так­же ушла из жиз­ни – при­чем так же, как и мать Tricky совер­шив само­убий­ство. Тщательное рас­сле­до­ва­ние всех обсто­я­тельств, насколь­ко мне извест­но, пока отло­же­на из-за – понят­но – covid-эпидемии.
Музыкант заявил, что «после это­го — музы­ка для него боль­ше не зву­чит, как рань­ше».

Осенью 2020 – после 3‑летнего пере­ры­ва — у музы­кан­та вышел новый лонг­плей.
Первый, после смер­ти его доче­ри. Принимая во вни­ма­ние дра­ма­ти­че­ский факт, трак­тов­ка назва­ния аль­бо­ма не вызы­ва­ет сомне­ний:
Fall to Pieces. Развалиться на части.

Аудио запись интер­вью (пер­вый аудио жур­нал Stereobaza № 415 на Просто Радио, эфир 10.12.2020):

Stereoigor: Твой пер­вый диск я купил сра­зу после выхо­да в 1995. Дважды до этой встре­чи я без­успеш­но пытал­ся добить­ся интер­вью с тобой. Это уже тре­тья попыт­ка и боль­шая при­ви­ле­гия.

 

Tricky (улы­ба­ет­ся): — О, ну зна­чит чис­ло «3» для тебя удач­ное.

 

Твой аль­бом “Skilled Mechanics” откры­ва­ет­ся тре­ком “I’m Not Going” с новой для тебя артист­кой — дат­чан­кой Oh Land. Как ты выбрал её?

— Самой этой песне уже лет 7. На самом деле, это была идея лей­б­ла Universal. Они попро­си­ли, что­бы я что-то для неё сде­лал. Я сде­лал, но она поки­ну­ла Universal, и за запи­си они не запла­ти­ли. Так что эту пес­ню, кото­рой, как я ска­зал, 7 лет, я решил при­стро­ить в новый аль­бом, что­бы она не про­па­ла.

Как ты отби­рал дру­гих участ­ни­ков? У тебя, напри­мер, там есть ещё одна при­гла­шен­ная вока­лист­ка — Ivy.

— Ivy — ази­ат­ка. Мы были в Пекине, и тогда её мене­джер при­шёл ко мне на кон­церт и про­де­мон­стри­ро­вал неко­то­рые её запи­си. Я пустил её вокал поверх сво­е­го тре­ка – так и полу­чи­лась пес­ня. Это про­изо­шло, полу­ча­ет­ся, почти слу­чай­но.

 

Ты назвал её “From Beijing to Berlin”. Ясно с Пекином, а отку­да там взял­ся Берлин?

Я пере­ехал туда при­мер­но 8 меся­цев назад. Из Берлина я поехал тогда в Пекин. А сам трек я сде­лал уже в Берлине.

Вся твоя музы­ка очень лич­ная, пер­со­ни­фи­ци­ро­ван­ная. От тво­е­го дебют­но­го лонг­плея, назван­но­го в честь мате­ри, до, ска­жем, откро­вен­но­го био­гра­фи­че­ско­го тре­ка “Boy” в новом аль­бо­ме “Skilled Mechanics”. Эти вещи болез­нен­ны для тебя?

— Если гово­рить, к при­ме­ру, о тре­ке “Boy” – то я, ско­рее, нахо­жу это курьёз­ным.

Мои отно­ше­ния с отцом сло­жи­лись доволь­но забав­но. Мы с бра­тья­ми даже посме­и­ва­лись над этим. Мой отец про­ез­жая на машине и, заме­тив меня на ули­це, про­сто гово­рил мне: «Привет, сын». И про­дол­жал ехать даль­ше.
Так что нет, это не болез­нен­но. Это так… Забавно. По-своему уни­каль­но.
И это даёт мне то, о чём я могу писать. Некоторые могут гово­рить, мол, это, навер­ное, болез­нен­но, но я к это­му отно­шусь про­сто как к неко­то­рой необыч­но­сти, и всё.
Знаешь, сво­е­го отца я нашёл по теле­фон­но­му спра­воч­ни­ку

 

Просто по тво­ей фами­лии Thaws?

Да, это доволь­но ред­кая, необыч­ная фами­лия. Помню, я поду­мал тогда: «Ух ты, а кто это, инте­рес­но, с такой же фами­ли­ей, как у меня? Может это папа?». И позво­нил туда.  Мне было уже 12, когда мы же встре­ти­лись. Я счи­таю, это не груст­но, а ско­рее даже сме­хо­твор­но — най­ти отца по теле­фон­но­му спра­воч­ни­ку.

At twelve I met my dad his name was Roy he forget my name and call me boy I met a girl I jumped for joy stealing cars and playing with toys No time to crawl ’cause my mother go to the other side she chose suicide © 2016 “Boy”, Tricky

Твоя мама ушла из жиз­ни очень рано — тебе было тогда 4 года, это вер­но?

— Да

 

Ты нико­гда не видел её во снах?

— Нет. Но дру­гие видят, дру­зья, кото­рые её зна­ли. Моя бабуш­ка. Она, кста­ти, во мне виде­ла её «при­зрак». Например, когда я в дет­стве сидел, играл на полу на кухне, она подол­гу при­сталь­но смот­ре­ла на меня. И гово­ри­ла «Ты выгля­дишь точ­но, как твоя мама».

И дру­гие тоже виде­ли «во мне» маму. Я знаю, что её очень люби­ли. Это меня, навер­ное, в какой-то мере испор­ти­ло даже. Моя сест­ра совсем не похо­жа на мать – она в отца.  И неко­то­рые род­ствен­ни­ки бук­валь­но дра­лись за меня, с кем мне из них быть.

 

Я имел в виду сно­ви­де­ния — тебе она нико­гда не сни­лась?   

— Нет, нико­гда. Я не могу вспом­нить о ней вооб­ще ниче­го. Всего пару лет назад я впер­вые уви­дел сни­мок, на кото­рой мы сфо­то­гра­фи­ро­ва­ны с ней вме­сте. Это было для меня шоком. Я знал её по фото­гра­фи­ям, но нико­гда рань­ше не видел фото, где она и я были бы вме­сте. На том сним­ке она смот­ре­ла на меня.

У неё руки скре­ще­ны на гру­ди, и она так… доволь­но суро­во на меня там смот­рит. Непонятно, о чем она дума­ет. Может о том, что­бы поки­нуть меня. Кто зна­ет. Или раз­мыш­ля­ет о чём-то ещё — воз­мож­но, при­ни­ма­ет реше­ние, каким спо­со­бом убить себя.

Но для меня было насто­я­щим шоком уви­деть на фото­гра­фии нас с нею вме­сте.

 

Свой преды­ду­щий лонг­плей ты оза­гла­вил сво­им насто­я­щим име­нем “Adrian Thaws”. Означает ли это, что имен­но он явил­ся на тот момент наи­бо­лее выра­жа­ю­щим тебя, как чело­ве­ка, аль­бо­мом?

— Это осо­бен­ная пла­стин­ка в моей карье­ре. Maxine Quaye (игра слов – это имя мате­ри Tricky и назва­ние дебют­но­го LP – здесь и деле прим. Stereoigor) — дал(а) мне жизнь. Это имя мое­го пер­во­го аль­бо­ма. К “Adrian Thaws” я сде­лал всё, что дол­жен был сде­лать — и это ста­ло моим новым нача­лом.

“Maxinquaye” дала старт моей карье­ре. Она «сде­ла­ла» Эдриана Тоуса (насто­я­щее имя Tricky), а Эдриан Тоус начал зано­во. “Adrian Thaws”, в каком-то смыс­ле, мой пер­вый аль­бом имен­но как Эдриана Тоуса.

 

Как я слы­шал, тебе не уда­ёт­ся созда­вать музы­ку без жен­щин. Это прав­да?

—  Это труд­но. В “Skilled Mechanics” почти нет жен­ско­го вока­ла — там, в основ­ном, зву­чит мой голос. Но мне по-прежнему труд­но отка­зать­ся от жен­ско­го вока­ла — я не знаю поче­му, но мои тек­сты боль­ше жен­ские, чем муж­ские. Мне нуж­на жен­щи­на, что­бы интер­пре­ти­ро­вать их. Мне ино­гда кажет­ся, что их пишу не я, а моя мама через меня так гово­рит с людь­ми. Мои пер­вые сти­хи, кото­рые я напи­сал для пес­ни “Aftermath”, имен­но такие:

Your eyes resemble mine, you see as no others can 

Here inherit my kingdom, speak of our people’s plan

I’ll be here for my baby, for my baby I’ll be near

So many things I need to tell you

(Твои гла­за похо­жи на мои, ты видишь так, как боль­ше никто не может
…
Я буду здесь ради сво­е­го ребен­ка, для мое­го ребен­ка, я буду рядом
Я так мно­го долж­на тебе рас­ска­зать )

Поэтому мне нуж­на жен­щи­на «на место» моей мате­ри для это­го. Знаешь, в отно­ше­ни­ях каж­дая моя девуш­ка начи­на­ла забо­тить­ся обо мне слиш­ком по-матерински, и порой это ока­зы­ва­лось черес­чур. Они люби­ли меня, напри­мер, пото­му что, мол, я – Tricky, но я начи­нал чув­ство­вать что-то такое, буд­то это мать и ребё­нок

Возвращаясь к 90‑м: с 1994 года ваши пути с Massive Attack разо­шлись. Мне так каза­лось, рас­ста­лись вы не очень хоро­шо. С вами тогда дру­жил Джеймс Лавелл / U.N.K.L.E. С ним я встре­чал­ся пару лет назад — и его спро­сил об этом в интер­вью. Он отве­тил: «Лучше спро­си об этом у Massive Attack или Tricky». Вот спра­ши­ваю — ведь до их ново­го EP в янва­ре 2016 у тебя с «мас­си­ва­ми» не было боль­ше ни одной сов­мест­ной рабо­ты.

— Да, у нас всё ок. Просто они стар­ше меня. Я все­гда был более пан­ко­вым для них. Иногда Daddy G (участ­ник Massive Attack — прим.Stereoigor) мог мне ска­зать, мол, зна­ешь, эти тек­сты, может быть, нам не осо­бо подой­дут.

Меня нико­гда не осо­бо тяну­ло к все­об­ще­му при­зна­нию. Мне хоте­лось боль­ше панк-рокерства. И этим мы отли­ча­лись. Например, я пред­ло­жил им тогда трек “Aftermath”: «Послушайте! Вам понра­вит­ся!». Они ска­за­ли: «О, нет, для нас это не годит­ся». Поэтому я сде­лал соб­ствен­ный кон­тракт для запи­си.

Им хоте­лось от меня чего-то не толь­ко в музы­ке. Такой, зна­ешь, опре­де­лен­ной «насто­я­ще­сти», пото­му что я был таким паца­ном с ули­цы. Парнем, с кото­рым слу­ча­лись непри­ят­но­сти, а не кото­рый, как они, ска­жем, был арт-студентом.

Я был изве­стен в Knowle West (рай­он Бристоля — прим.Stereoigor). Я тусо­вал­ся,  все меня зна­ли в Бристоле ещё до того, как я начал зани­мать­ся музы­кой. Massive Attack даже немно­го выго­ра­жи­ва­ли меня, выстав­ляя на перед­ний план. Они даже видео сде­ла­ли, назван­ное в честь меня. Я не стре­мил­ся попа­дать в видео и рабо­тать в сту­дии, пото­му что у меня была дру­гая жизнь. В отли­чии от них, я встре­вал во вся­кие исто­рии. И мне хоте­лось быть ско­рее отель­ным музы­кан­том, чем частью Massive Attack, ты пони­ма­ешь, о чём я.

 

Как ты дума­ешь, поче­му Massive Attack хоте­ли видеть тебя на перед­нем плане?

— Потому что я был таким сер­ди­тым «зади­рой», сму­тья­ном. Когда мне было лет 19, я про­чи­тал в книж­ке о Wild Bunch в Бристоле: если Tricky вырвет­ся из это­го до 22 лет, он дале­ко пой­дёт. Многие в моей семье хоте­ли изме­нить свою жизнь.

Во мне было панк-безумство, а Massive Attack были вполне «нор­маль­ны­ми» ребя­та­ми: Daddy G рабо­тал в бан­ке, а 3D учил­ся в худо­же­ствен­ном кол­ле­дже.

А я гонял по ули­цам, ста­ра­ясь зара­бо­тать копей­ку на чём угод­но, и пото­му вно­сил такое панк-рокерство.

 

Получается, что вы были с Massive Attack очень близ­ки, но совер­шен­но раз­ны­ми.

— Да, мы дру­жи­ли «музы­кой». На меня, напри­мер, было заве­де­но уго­лов­ное дело на про­тя­же­нии 2 лет. Меня ожи­да­ло 3–4 года в тюрь­ме. В тече­ние 2 лет я ходил в суд, а они нико­гда даже не были в суде. Я не гово­рю, что это пло­хо, но…

Ну и вот когда я сно­ва при­шел на слу­ша­ния — судья там ока­зал­ся очень при­коль­ным. Знаешь, я даже исполь­зо­вал имя Massive Attack, что­бы поско­рее выпу­тать­ся из непри­ят­но­стей. Я ска­зал им, что играю в груп­пе, и меня спро­си­ли: «И как назы­ва­ет­ся твоя груп­па?» Я отве­тил, что это Massive Attack. Все засме­я­лись, пото­му что за «ата­ку» на чело­ве­ка меня как раз и аре­сто­ва­ли.

Это было в 1992.

 

Ты дей­стви­тель­но на кого-то напал?

— Ну, не совсем. Знаешь, как быва­ет: одна ком­па­ния — моих дру­зей, там ещё одна ком­па­ния. Слово за сло­во, улич­ные раз­бор­ки, и всё такое…

Твой дебют­ный диск откры­ва­ет­ся тре­ком “Overcome”. В нем ты сра­зу же цити­ру­ешь зна­ме­ни­тый хит Massive Attack “Karmacoma”. Это была такая наме­рен­ная под­сказ­ка слу­ша­те­лю о пре­ем­ствен­но­сти?

— Да.
Я не думал, что это подой­дёт для Massive Attack.
У меня в сту­дии был толь­ко этот текст, пото­му я исполь­зо­вал его – пото­му что это всё, что у меня было. Я решил исполь­зо­вать его.

Ты что-то менял в похо­де к рабо­те со зву­ком в новом лонг­плее “Skilled Mechanics”? Учитывая, что ты рань­ше ска­зал о новом пери­о­де, начав­ше­го­ся с дис­ка “Adrian Thaws”.

— Нет, это та же сту­дия, то же обо­ру­до­ва­ние, та же коман­да.

Tricky, Stereoigor 

 

Из тво­их позд­них работ “Skilled Mechanics” зву­чит про­сто неве­ро­ят­но мело­дич­но. Как ты дума­ешь, поче­му такое впе­чат­ле­ние?

— Изменения. Мне нуж­но менять­ся. После «Maxinquaye» мож­но было бы уже высту­пать на ста­ди­о­нах на 40–50 тысяч зри­те­лей. Но мне не хочет­ся повто­рять само­го себя.

“Skilled Mechanics” — это слов­но музы­ка, на кото­рой я сам вырос. Которую слу­шал. Я и про­дю­сер Milo про­сто упа­ко­ва­ли это. Для меня ока­за­лось совер­шен­но лег­ко запи­сать такой аль­бом.
“Adrian Thaws” же явил­ся более слож­ной для меня рабо­той, потре­бо­вав­шей мно­го вре­ме­ни для её обду­мы­ва­ния.

“Adrian Thaws” мне пока­зал­ся ост­рым и прон­зи­тель­ным.

— Да, имен­но. Для “Adrian Thaws” нуж­но мно­го вре­ме­ни, а такие пла­стин­ки как “Skilled Machanics” я бы мог запи­сы­вать, навер­ное, хоть каж­дый день. Это нетруд­но для меня.

Текст: Stereoigor 

Аудио запись интер­вью (пер­вый аудио жур­нал Stereobaza № 415 на Просто Радио, эфир 10.12.2020):

 

Смотрите / слу­шай­те / читай­ье так­же интер­вью Stereoigor с фрон­мен­том Depeche Mode Дейвом Гааном, (Милан, 2017):

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Слушайте / читай­те так­же бер­лин­ское интер­вью Stereoigor с Й.Арбайтом / Einstürzende Neubauten

 

«Выездное» интер­вью Stereoigor с Alt‑J: